Совсем недавно на incamp.ru открылась относительно новая для нашей страны категория лагерей – инклюзивные. В них обычные мальчишки и девчонки отдыхают вместе с особыми ребятами, а программа построена так, чтобы каждый ребенок чувствовал себя важным и нужным. Об одном из таких лагерей нам рассказала руководитель Детского центра инклюзивного образования «Подсолнух» и одноименного лагеря, кандидат педагогических наук, доцент кафедры логопедии МГГУ им. М.А. Шолохова, учитель – дефектолог, учитель – логопед и музыкотерапевт Виктория Павловна Козырева.
— Как появилась идея создания вашего центра?
— Мне всегда хотелось создать место, где будут рады каждому ребенку, где семья, в которой родился особый ребенок, смогла бы получить поддержку. Чтобы приходить в такое место было приятно, чтобы атмосфера была домашней. «Подсолнух» появился как один единственный кабинет, куда стали приходить дети на индивидуальные занятия. К примеру, я вела музыкальные занятия для слабослышащих детей – у меня первое образование музыкальное. Постепенно количество детей увеличивалось. Я получила второе образование – олигофренопедагог и учитель-логопед. Детей стало приходить еще больше, мы стали расширяться, переросли в большое заведение: сначала заняли целый подвал, а потом переехали в цоколь. Ну, а теперь вот уже на первом этаже. (Улыбается). Все это продолжается уже пятнадцать лет.
Мы прошли путь от индивидуальных занятий через группы к полноценному центру. Постепенно возникла идея с лагерем, мы поняли, что было бы здорово организовать отдых для наших детей. Хотелось продолжить педагогическую работу и сделать упор на социализацию. Мы долго искали подходящее место. И нашли — это Пушкинский заповедник. Вот уже девять лет подряд ездим туда. Прекрасное место!
— На каких методиках вы базируетесь?
— Во-первых, мы базируемся на классических методиках работы с детьми с нарушениями. Также у нас есть своя программа iGO — устранение проблемного поведения у ребенка с нарушениями развития. Она авторская, была разработана в течение этих пятнадцати лет.
Одна «классика» в нашем случае не работает. Одно дело, когда ты работаешь с детьми на занятиях, они приходят и уходят. Но когда ты сталкиваешься с детьми ежедневно, засыпаешь и просыпаешься, открываются совсем неожиданные проблемы. Кто-то не умеет есть, кто-то — ходить в туалет – самые базовые вещи, которые, кажется, должны быть, а на самом деле их нет.
К сожалению, многих особых детей учат читать, считать, рисовать – а на самые элементарные бытовые вещи не обращают внимания. Ребенок может стихи писать, лепить, поделки делать, а социально-бытовым навыкам совершенно не обучен. Конечно, потом этому ребенку будет сложно существовать в социуме. Особенно если есть поведенческие проблемы: ребенок не умеет вести себя за столом, в театре, боится больших скоплений людей, кричит, бьет себя, дерется.
Поэтому для нас, особенно в начале нашего общения, самое важное – поработать с поведением и адаптацией в социум, поскольку это фундамент. Если ребенок уже способен воспринимать, слышать, тогда уже можно, конечно, учить его чему угодно в зависимости от его возможностей.
В лагере мы можем находиться с детьми 24 часа в сутки. На смене у каждого ребенка своя «программа». У одного ребенка это может быть обучение ходить в туалет, снять памперс. У второго – научиться есть. У третьего — программа взаимодействия с окружающими, чтобы ребенок научился просить, что он хочет, как-то озвучивать свои желания. Кто-то у нас учится играть. В общем, все зависит от того, какие дети едут на конкретную смену.
Как правило, наши дети ходят в центр и ездят в лагерь несколько лет подряд, их программы постепенно расширяются, добавляются новые цели. Приходят и новички, которые встраиваются в систему и тоже выполняют свои первые задачи. С некоторыми проблемами родители не могут справиться, а мы можем помочь. К примеру, если ребенок не спит ночью или спит только с родителями.
Но, к сожалению, иногда наши старания напрасны. После приезда из лагеря мы прописываем, что дальше делать с ребенком, чтобы укрепить полученные навыки. Те родители, которые следуют нашим советам, — у них все получается, все очень неплохо. Но так поступают далеко не все…
— Я правильно понимаю, что у вас в центре есть как особые, так и самые обычные дети?
— Да, у нас и обычные дети есть. Но на занятия в центре, особенно последнее время, приходят, скажем так, условно обычные дети, к примеру, с речевыми нарушениями. У них сохранный интеллект, но есть трудности с речью. Также приходят сестры, братья наших воспитанников, они участвуют в мероприятиях «Подсолнуха», например, в постановках нашего театра.
И в лагерь, как правило, родители отправляют ребенка с нарушениями и его брата или сестру. Потом братья и сестры уже привозят своих друзей и подруг… В итоге у нас примерно 50 на 50 детей с особенностями развития и самых обычных ребят.
— Действительно ли на смене обычные дети общаются с особыми? Не происходит ли разделения на две группы?
— Мы так строим программу, чтобы таких случаев не возникало. Иногда случается нечто подобное, если приезжает уже достаточно взрослый ребенок, 13-14, лет с серьезными нарушениями. Другие ребята не понимают, почему он что-то бьет, портит, поступает необычно. Но ты тут же объясняем причины, рассказываем про заболевание, и буквально через два-три дня они начинают помогать этому ребенку.
Мы создаем условия для общения детей. Если проходит командная, игра, то в каждой команде обязательно будут разные дети. Даже если ребенок не может говорить, он может что-то показывать, держать, приносить. Мы много ходим на экскурсии, в них ребята помогают друг другу, держат за руку, помогают попить и т.д. Перед началом экскурсии мы договариваемся: кто за кем следит. Обычные дети помогают и назначаются ответственными за особых ребят.
— Расскажите, пожалуйста, про педагогический и волонтерский состав, который едет вместе с детьми в лагерь.
— В основном это педагоги нашего центра, которые знают детей, и еще волонтеры –студенты. Иногда волонтерами становятся взрослые братья и сестры наших детей. На самом деле подбор педагогов – сложное занятие. Мало кто готов согласиться на круглосуточную трудную работу. Первые три года существования лагеря мы брали родителей с собой. Конечно, было гораздо проще, потому что детей родители одевали, обували, ночи были спокойными – дети хорошо спят, если рядом мама или папа. Но мы осознанно отказались от участия родителей, поскольку эффективность была гораздо ниже. Родители многое делали за ребенка, помогали ему, где не нужно.
Поэтому сейчас мы принимаем только волонтеров и педагогов. Но бывали случаи, когда кто-то из волонтеров или педагогов приезжал и через 3-4 дня и уезжал: «Мы не можем». Это правда тяжело, и найти людей именно для работы с такими детьми – проблема. Поэтому я очень держусь за коллектив. Есть люди, которые на самом деле преданы этому делу, мы стараемся держаться друг за друга.
— Сколько примерно детей едет на смену, и сколько взрослых – волонтеров, педагогов?
— Год на год не приходится, по-разному. У нас получается общая численность – 36-38 человек. Из них, например, может ехать 12 детей с нарушениями и 10-12 обычных детей. Остальные – это педагогический состав и волонтеры. Хотелось бы, конечно, чтобы на каждого ребенка был свой волонтер, а для некоторых хотелось бы двоих. Мы стараемся как-то подменять друг друга, но очень сложно. Есть дети такие… Например, была с нами девочка с нарушениями слуха, зрения и аутизмом. Это ребенок, который не воспринимает, не слышит. Ее нельзя было оставить одну: если она даже на секунду исчезла из поля зрения, ее нельзя позвать. Есть дети с поведенческими нарушениями, они нуждаются в постоянном сопровождении.
— Расскажите немножко про программу: чем дети занимаются?
— Дети просыпаются, у них зарядка, потом они умываются, утренняя гигиена, завтрак. После завтрака, как правило, идем в походы, на экскурсии в какие-то усадьбы, в зоопарк, на мемориал. После обеда у нас тихий час, все отдыхают: кто-то спит, кто-то просто лежит, есть взрослые дети, которые книжки читают. После сна — полдник, и мы идем работать в усадьбу. Нам, конечно, дают самые простые работы: таскать сено, травку щипать, подметать. Но мы по мере своих возможностей ее выполняем. После ужина — обязательная вечерняя программа. Она бывает различная: спортивные состязания, день сказки, день изобретателя, был у нас и бал… Каждый день проходит мероприятие, в котором участвуют все-все дети. Хочу отметить, что наши мероприятия действительно построены так, что они интересны и для нормально развивающихся ребят.
— Какую основную цель вы перед собой ставите как руководитель этого лагеря?
— Основная цель – научить детей взаимодействовать между собой, дать им возможность полноценно отдохнуть и влиться в социум. Даже наш центр – это все-таки закрытое помещение, закрытое сообщество. У нас нет возможности куда-то постоянно водить ребят. Мы, конечно, ходим в театры, на концерты, но это разовое мероприятие.
В лагере мы даем детям гораздо больше: они могут общаться с другими детьми, с другими отрядами, они могут просто выйти на улицу посмотреть, что вокруг есть люди. Кроме того, мы учим их взаимодействовать с миром, чтобы мир не казался им враждебным, и они не казались миру странными.
— Есть ли у вас, скажем так, истории успеха ваших детей? Что ваш лагерь им дал?
— Историй очень много. Но я не знаю – интересные ли они? Это такие маленькие-маленькие шажочки жизненные… Например, приезжает ребенок с аутизмом и за смену он как будто просыпается, начинают вокруг себя что-то видеть, замечать других детей. Он может полсмены просидеть на пенечке среди играющих детей и не обращать на них внимания, а потом вдруг встанет и идет к ним — это уже очень большое достижение. Кто-то начинает есть, брать ложку, вилку и есть самостоятельно. Или сам идет в туалет. Кстати, ту девочку с аутизмом, про которую я рассказывала, мы за две недели научили самостоятельно ходить в туалет. Все были счастливы, хлопали в ладоши, потому что ребенок этому научился.
Кого-то мы мотивируем начать говорить о потребностях, учим говорить, что он хочет есть, спать, пить. Он не просит — не просит, и вдруг говорит одну фразу и все. У него случается прорыв, он дальше начинает взаимодействовать, по-своему общаться с детьми.
Есть еще история, которой мы гордимся, — наш воспитанник Игорь. В первую нашу поездку в 2008 году ему было восемь лет, он был среди кризисных детей. Но уже два года подряд Игорь приезжает в лагерь как волонтер и сам помогает кризисным детям. Он старший по комнате, следит, чтобы дети убирали за собой, проводит зарядку для всей команды и еще следит за детьми на прогулке. Вот такие, может, маленькие, но важные для нас победы.
— Что, на ваш взгляд, дает ваш лагерь обычным детям?
— Я на 100 % уверена, что все дети, которые побывали в нашем лагере, никогда не будут обижать особых ребят, никогда не будут над ними смеяться. Они будут расти и понимать, что есть другие люди, которым надо помогать, что они просто немножко другие… Они становятся добрее, понимают, что мир состоит не только из успехов.
В мире сейчас мало этой доброты, понимания, взаимовыручки. Мы учим детей, что если ты можешь помочь, то обязательно помоги. Помогать – это нормально и правильно. Если твой особый друг чего-то не умеет, то его можно этому научить.
Вот куда мы едем – в Пушкинских горах — очень большое движение доброхотское. Туда приезжаем не только мы одни, а приезжает очень много отрядов из разных городов. Все дети встречаются, общаются, делают интересные программы, даже исследования и помогают заповеднику.
— Как при абсолютно идеальных обстоятельствах ваш лагерь выглядит через пять лет?
— Моя мечта – инклюзивная площадка. Мне бы хотелось, чтобы у нас были хорошие красивые корпуса. Чтобы территория была приспособлена для наших детей. Чтобы было много волонтеров… У меня есть мечта, так как я преподаю еще в вузе: чтобы студенты могли проходить педагогическую практику с особыми детьми. Одно дело – прочитать теорию, а другое — провести с таким ребенком 2-3 дня. Некоторые студенты мне говорили: «Знаете, Виктория Павловна, я училась в педагогическом училище, пошла в педагогический институт, но за 3 дня у вас узнала больше, чем там за 5 лет».
Мне бы еще, конечно, хотелось, чтобы в нашем лагере было не 10 волонтеров, а 20. Например, чтобы один день часть волонтеров работала, а часть — проводила семинары, лекции, обсуждения: как работать, как развивать каждого отдельного ребенка. Потом бы они менялись. Хотелось бы собрать больше теоретических научных знаний. Создать площадку для обмена опытом специалистов, работающих в области дефектологии и реабилитации. Чтобы здесь можно было отдыхать, заниматься творчеством, учиться, делать открытия, веселиться и находить настоящих друзей. Так я вижу лагерь.
. — Несколько слов на прощание.
— Такой лагерь не может быть большим, и он не может приносить деньги, на одном нашем энтузиазме и энтузиазме родителей делать что-то трудно. Какие-то вещи мы не можем сделать, поскольку все упирается в финансы. И мне кажется, что сейчас все меньше специалистов, особенно среди молодежи, которые бы хотели работать с такими детьми. Именно хотели бы работать и помогать. Это сложная тема не только с лагерем, но и с «Подсолнухом».
Но инклюзивных лагерей должно быть больше, потому что в стране огромное количество особых детей, которые нигде не бывают. Все они нуждаются в поддержке и как минимум заслужили нормальный полноценный отдых.
Если вам понравился лагерь «Подсолнух», вы можете бесплатно забронировать путевку прямо сейчас:
Директор по маркетингу и PR incamp.ru