Раненые Байкалом

Представьте себе большое футбольное поле, обрамлённое асфальтовой дорожкой. С одной стороны от него – трибуны, с противоположной – беседка, баня, сторожка и летняя сцена с лавочками, пройдя которые,  упираешься  в небольшую деревянную столовую. На противоположной стороне от столовой, с торца поля – 10 деревянных домиков на 7-10 человек.  В общем-то всё. Через дорогу от стадиона — посёлок Нижнеангарск (Северобайкальский район,  р-ка Бурятия) и невероятные сопки, с другой стороны –  в километре Байкал. В крайнем слева домике живём мы – 3 девочки и 3 мальчика из Новосибирска, которым едва исполнилось 18, и которые приехали на первую в жизни полную 21-дневную смену в качестве вожатых в маленький (на 70 детей) спортивный лагерь «Байкал». Из педагогического персонала – старшая вожатая Марина (которая  и нашла нас в Новосибирске), и 2 женщины – спорт-инструктора. Мы – сами себе методисты, педагоги-организаторы и, как в процессе оказалось, социальные педагоги и психологи тоже.

Уже не помню, по какому принципу распределялись дети по отрядам, но зато прекрасно помню, как передо мной, взволнованной начинающей вожатой с горящим взглядом сидят 26 ребят от 7 до 17 лет. Знакомимся: Соня, Валя, Вика… Таракан, Банан, Гизма, Битнер, Файл…

«Стоп-стоп! Мы называем имена, а не прозвища!» — сразу пытаюсь ввести законы я.

Называют имена, но между собой общаются как привычно им, а на наши попытки называть их по именам – не отзываются.

Это были удивительные дети. Шестнадцатилетняя Сонька, намного мудрее и хозяйственней меня, Стаська и её брат Сашка – большую часть времени находятся в приюте, Шахбоз (не сразу поверила, что это имя!) – крупный, взрослый парень с нарушением речи, Денис (Файл) – в свои 15 имеет судимость и по кускам склеенный череп, Лида – 14-летняя девушка с расстройством личности.  Ребята из приюта, соседних посёлков и деревень Бурятии, как из благополучных семей, так и не очень…  Все они смотрели на нас так, как будто мы с другой планеты. Я рассказывала им про совершенно иной для них мир города-миллионника, а они  с таким искреннем любопытством и восхищением слушали и смотрели на нас, что подвести их было нельзя. Надо было устанавливать контакт с каждым и всю эту «новую вселенную» пронести как минимум через всю смену, потому что разочаровать их было чревато потерей доверия, а последствия с таким набором были бы непредсказуемы…

«Забудь всё, что ты знал до этого» — это был наш случай. С 15 лет я горела вожатством: от своей первой в жизни смены в качестве пионерки в ВДЦ «Орлёнок» до момента приезда на Байкал я прошла школу подготовки вожатых в своей детской организации, межвузовскую школу вожатых,  была участником и инструктором на районных сборах актива, прошла 2 инструктивно-обучающих сбора, в общем ответственно подошла к подготовке. Но к такому нас жизнь не готовила.
Тем не менее, наша прописка в другой вселенной сыграла нам на руку и взаимный интерес способствовал быстрому и глубокому установлению контакта с большинством ребят.

Особо выделялись несколько, один из них был Банан. Вообще его имя Игорь, но абсолютно все называли его Бананом (почему Банан – неизвестно). Банан был как будто немного не от мира сего: мог встать и «по велению души» идти гулять вокруг стадиона, гулял в основном один, изучал насекомых, иногда баловался, как все мальчишки, но в целом был безобидным и даже милым. Через какое-то время я перестала призывать его «не отделяться от коллектива», видя, что это лишняя трата времени и нервов. Договорились о том, что он может уходить гулять, только поставив в известность вожатых и не выходя за территорию. Однажды Банан вернулся со своей прогулки  с букетом цветов в руках, молча подарил его мне, также молча выслушал мои умиления и благодарности и убежал за новым букетом.  Вообще Банан был не очень разговорчив, за всю смену я в общей сложности слышала от него предложений десять. Зато цветы носил почти каждый день!   

Отдельной главой можно описывать наше купание в Байкале. Это ещё одна загадка этого великого озера: мы были в самой северной его части и именно там вода прогревалась до температуры, при которой можно было комфортно купаться. Собственно, для местных лягушат (наших любимых детей) не было никаких ограничений, они выросли в этой стихии, поэтому пока мы читали им инструкции по технике безопасности, большая часть из них уже была метрах в 100 от берега, радостно ныряя. Когда мы в ужасе рассказали об этом Марине – нашей старшей вожатой и коренной жительнице Нижнеангарска, она сказала нам «даже не переживайте, следите за малышами и купайтесь сами, наслаждайтесь». Вот такие они, таинственные и свободные жители Священного Байкала!

Однажды во время купания в Байкале одному из детей – Лёше — стало нехорошо и он попросился обратно в лагерь. Мне тоже зачем-то понадобилось на территорию и я пошла сопровождать Лёшу, он шёл чуть впереди, я – метрах в 20 сзади, наслаждалась видами и редкими минутами тишины. Уже зайдя на территорию лагеря и проходя мимо столовой Лёша резко пропал из поля зрения. Я не понимаю, что произошло, но мысли самые разные — к тому времени мы уже прочувствовали, что место это действительно загадочное (одна только нереальных размеров алая луна чего стоит! А чего нам дети рассказывали – мурашки по коже…) Итак, Лёша пропал. Пока я бегу те 20 метров, которые отделяли меня от него, в голове проносятся все версии от похищения инопланетянами до оптического обмана. Всё оказалось более прозаично: Лёша упал в сливную яму, которая обычно закрыта люком, а сейчас почему-то  оказалась открытой. Добегаю, заглядываю в яму – Лёша стоит по колено в пищевых отходах в слезах и в шоке. Вот здесь точно какая-то неземная таинственная сила помогла мне в считанные доли секунды засунуть руку в яму и одним рывком вытащить его оттуда. Тошнотворный запах, и запоздалый испуг… Лёшка не может пошевелиться, трясётся. Тащу его в баню, отмываю холодной водой, борясь с приступами тошноты, потом укутываю одеялом, пою чаем. К тому времени вернулись все остальные, и вот только тогда и меня затрясло… Прошло 12 лет, а мы до сих пор вспоминаем этот эпизод со смехом и слезами.

Чего только ещё не происходило в ту смену, но мы так и не ответили себе на вопрос: «как мы вообще там выжили сами и сохранили всех детей?» Видимо, очередная загадка Байкала!

Конец смены подвёл черту всему, что с нами там происходило. Готовимся к гала-концерту, репетируем с детьми номера и тут ко мне подходит Банан и говорит: «А можно я спою на концерте, а ты мне подыграешь?» Внутренне ликуя, я немедленно соглашаюсь, беру в руки гитару и тут Банан начинает самозабвенно петь и хлопать в ладоши: «Ты запомни… Через жертву Иисуса Христа… Ты свободен от любого греха… Ты лишь поверь, открой для Бога сердце…»

Сказать, что я в шоке – это ничего не сказать.  Но всё-таки решила, что он должен выступить. Спрашиваю, знает ли он другие песни? Отвечает: «Конечно!» и запевает «Знаааает, знает тебя Господь… знает все боли и страданья твои…» Снова бегу к Марине, она объясняет, что в посёлке есть баптистская церковь, куда многие семьи ходят по выходным и для ребят такие песни – привычны. Успокаиваюсь и мирюсь с его необычным репертуаром.

Банан готовился усердно: по его инициативе репетировали с ним несколько раз на дню. В день концерта из недр своей сумки он достал серенький пиджак, который надел со своими голубыми спортивными штанами (брюк по размеру в лагере не нашлось). Я подыгрывала ему на гитаре, а он пел, стараясь изо всех сил. Допел и посмотрел на меня гордо и вопросительно: «Круто?» Подмигиваю ему и показываю большой палец вверх! Аплодисменты, крики «браво», абсолютно счастливый ребёнок ушёл со сцены. Считаю это своей первой маленькой педагогической победой!

Байкал  притягивает, манит и не отпускает. Спустя полгода мы – 3 подруги-вожатые приехали в Нижнеангарск на зимних каникулах, повидаться с нашими детьми. Сходили в приют, объездили соседние деревни, навестив почти всех, много гуляли по берегам застывшего Байкала, вспоминая лето и встречая знакомых.  В очередной раз обходя деревенские улочки, мы наткнулись на один очень странный дом. Было видно, что в нём никто не живёт, но всё-таки кое-что заставило нас пробраться через сугробы и заглянуть в окна.  Окна были замёрзшими, двери заперты. И мы не сговариваясь заголосили «Ты запомниии,  через жертву…» и далее по тексту.  Потому что то, что заставило нас пробраться к дому —  это был детский серый пиджак и голубые спортивные штаны, которые лежали на собачьей будке возле  дома. Тот самый костюм, в котором наш Банан так самозабвенно пел на гала-концерте. Куда делся сам Игорь со всей своей семьёй – никому было не известно. Может похитили инопланетяне, а может просто оптический обман… в этом месте мы уже ничему не удивлялись!