Мы встретились с обаятельным телеведущим, фотографом, основателем фотошколы «Отдел кадров» Марком Подрабинеком.
Уже более пяти лет Марк ведет авторскую программу «За кадром» на телеканале «Моя планета. В ней он путешествует по самым удаленным и экзотическим уголкам планеты в поисках удачных кадров. Цель каждого выпуска — рассказать историю создания уникального снимка. Через нее зритель подробно знакомится с характером и особенностями выбранной местности или явления.
В эксклюзивном интервью Марк рассказал нам о состоянии современной журналистики, «гениальных» фотографиях и путешествии мечты.
— Какая из двух ваших профессий: фотограф и телеведущий – для вас основная?
— Разумеется, основная моя профессия – телеведущий, журналист. Телевизионным журналистом я работаю уже пятнадцать лет, а до этого работал в газетах, журналах, интернете и т.д. Фотография была увлечением, которое я впоследствии превратил в работу.
— Как вы поняли, что хотите быть журналистом?
— Это произошло в детстве. Мой отец – тоже журналист. У него была своя газета. С четырнадцати лет я там подрабатывал, затем перешел в другую газету, поступил на журфак. Некоторое время писал для разных СМИ, пока мои друзья не затащили меня на телевидение. Там я и пропал. (Улыбается).
— Телевизионная журналистика принципиально отличается от печатной?
— Принципиальная разница между телевидением и печатью есть. Когда работаешь на ТВ, думаешь не только о смысле передаваемой информации, но и о визуализации этой информации, картинке, которую увидит зритель. Это роднит ее с фотографией.
— У журналиста должно быть профильное образование?
— Я считаю, что ничего ни у кого не «должно быть». Если человек может писать хорошие тексты, делать хорошие фоторепортажи, снимать документальные фильмы, глупо не принимать его работу только из-за отсутствия диплома.
— Для вас журналист – это автор собственных текстов и оценок или ретранслятор чужих мнений?
— По-разному бывает. Точно могу сказать только одно: не надо вешать ярлыки. Я избегаю всяческих обобщений. Все возможно. Журналистика бывает разная: литературная, репортажная, документальная и т.д.
— В каком возрасте вы поняли, что дальше будете заниматься только журналистикой и ничем больше?
— Я это до сих пор не понял. (Смеется). Более того, я начал заниматься чем-то другим и делаю это с большим удовольствием. Я не вижу для себя никаких преград. Не хочу останавливаться в поиске более интересных занятий.
— Каким был путь от первых публикаций в газете отца до успешной передачи на топовом канале?
— Долго работал в газетах, потом устроился репортером. Меня позвали в программу «Регион» на Третьем московском канале, я работал в московских и подмосковных «Новостях». Буквально в течение нескольких месяцев, меня отправили в командировку в Чечню. Это был 2001 год. В Грозный шел гуманитарный груз для военных от подмосковного правительства, и я поехал освещать его доставку.
Когда я вернулся, я оказался одним из 2-3 людей на канале, которые побывали в горячей точке. Но остальные были уже опытными, «матерыми» корреспондентами, а я молодой, ретивый. С тех пор я начал активно ездить в Чечню. Несколько лет подряд ездил. На тот момент там было «горячо»…
Много всего было. Я работал специальным корреспондентом, ведущим ток-шоу на «Столице+», на Первом канале в программе «Воскресное время», для Третьего канала делал сюжеты о путешествиях.
В какой момент меня заметили и позвали на «Мою планету». Я сделал несколько фильмов-открыток из серии «о чем вижу — о том пою». Вскоре руководство канала предложило корреспондентам придумать специальные форматы под себя. К тому времени я серьезно увлекся фотографией, поэтому предложил идею программы о путешествиях и приключениях фотографа, который в разных странах гоняется за удачными кадрами.
— Что вы считаете своим главным профессиональным достижением?
— Если не брать в расчет отдельные фильмы и передачи, которые я считаю хорошими… За последние пять лет на «Моей планете» я достиг такого уровня развития, что вместе с друзьями открыл свое дело. Раньше бизнес меня пугал, да и сейчас немного пугает. Но дело уже год живет, развивается и процветает.
У него два направления: обучение фотографии и организация фототуров в места, где я уже бывал и все знаю. Мы возим людей путешествовать и фотографировать. Моя глобальная идея – создать большую кампанию, сообщество хороших людей, которые будут «вариться» в этом сообществе в контексте путешествий и фотографии. Пока нам это удается.
— Фототуры организованы только для взрослых?
— Несовершеннолетних я в путешествия не беру. Мы сейчас думаем над новогодними праздниками и поездкой в теплые страны, куда участники смогут взять детей. Было много просьб об этом. Но это исключение. Слишком большая опасность и ответственность.
— А школа фотографии?
— Нет, в школе может учиться кто угодно. Многие курсы проходят в режиме онлайн. Я сижу дома перед компьютером и читаю базовый курс по основам фотографии. Обычно это пять занятий по 2-3 часа.
— После них человек сможет сделать «гениальную» фотографию или вы преподаете основы?
— Только основы. Но и даже после курса для «продвинутых» вряд ли человек сможет сделать «гениальную» фотографию. Вы слишком много хотите от преподавателя. (Смеется). Моя задача – не превратить людей в гениальных фотографов, а в максимально доступной форме донести простейшие понятия, основы фотографии, после чего у увлеченных появится стремление и понимание, куда двигаться дальше.
Но фотография – это индивидуальная история. В ней, как в море, — каждый сам за себя. В ней опять-таки ярлыков не навесить.
— Чем для вас хорошая фотография отличается от плохой?
Хорошая – та, которая мне нравится. Плохая – та, которая мне не нравится. И все.
— По вашему мнению, объективных показателей нет? Как тогда вручаются премии фотографам и фотожурналистам?
— Все всегда упирается в субъективную оценку. Фотография не станет для вас хорошей, если она вам не нравится, даже если она получила десятки призов и стала известной. Большинство фотографий, которые выигрывают в разных конкурсах, — действительно хорошие. Они выигрывают, потому что нравятся жюри. Бывает, что в конкурсах фотографии выигрывают не совсем честно, то так происходит во всех сферах.
Вы видите фотографию, она вам нравится, вы считаете ее хорошей. Это относится и к литературе, кино и любому виду искусства. Как правило, разумный человек может объяснить, почему ему это нравится, но обобщать нельзя.
Существуют правила фотографии, но в истории слишком много примеров, когда все правила нарушались в угоду гениальности.
— Какой примерно процент ваших фотографий вам нравится?
— Прям нравится-нравится?
— Да, нравится-нравится
— Тогда совсем мало. (Смеется). Раньше когда фотографировали на пленку, в профессиональной среде считалось: два-три кадра из 36 получились – уже удача. Не думаю, что в процентном соотношении параметры изменились. Возможно, только ухудшились. С приходом цифры и увеличением числа кадров процент удачных стал еще меньше.
— Носите ли вы фотоаппарат постоянно с собой на случай удачного кадра?
— Да, есть такие фотографы. (Смеется). Я не такой. Фотография занимает большую часть моей жизни: на ТВ, в фототурах. И я понял, что от камеры нужно отдыхать. Если происходит что-то интересное и достойное снимка, всегда есть телефон.
— Вы полностью самореализовались или планов на будущее гораздо больше, чем достижений?
— Мне хочется надеяться, что планов больше. Не хочу на себе крест ставить. (Смеется). Было бы здорово построить такое заведение… Назовем его Университетом фотографии и путешествий. Чтобы одни хорошие люди учили других хороших людей фотографии и путешествиям. Не знаю, скольким людям это интересно, но мне бы хотелось.
— Есть ли у ваших передач и фотографий цель или миссия?
— Главным образом я делаю это для себя. Но я понимаю: раз мне интересно – будет интересно еще кому-то. Я ориентируюсь на аудиторию.
Общей миссии, наверное, нет. Иногда бывает в отдельных проектах. У меня была программа про индейцев коги, живущих в горах Колумбии. В ней мысль, которую хотели донести сами индейцы и я, как автор, была очевидна: люди зажрались, эксплуатируют планету, и надо бы умерить свои аппетиты, а то Земля не выдержит.
Но в целом миссии нет. Мне просто нравится моя работа, я умею ее делать.
— Стали бы вы делать программу, интересную зрителям, но неинтересную вам?
— Нет, не стал. Жизнь слишком коротка.
— Обычный рабочий день телеведущего и фотографа – какой он?
— Ненормированный. (Улыбается). Мне не нужно вставать в восемь утра, ехать в офис и т.д. Несколько лет назад я много времени проводил в офисе телеканала. Мне казалось, что так удобнее. Теперь я экономлю время, которое тратится на дорогу, и провожу больше времени дома.
Конечно же, это не относится к командировкам. В них все строже. Не спишь несколько суток, физически устаешь.
— Сколько месяцев в году вы проводите в командировках?
— На «Моей планете» две командировки в три месяца. Каждая – дней по десять. Сейчас, когда я занимаюсь фототурами, мы делаем одно путешествие в месяц. В среднем получается треть года.
— Что самое приятное в вашей работе?
— Эмоции и открытия. Новые ощущения. Каждый раз оказываешься в новых обстоятельствах с новыми людьми.
— Что самое сложное?
— Когда возвращаешься из командировки, приходится садиться и отсматривать весь материал, прописывать тайм-коды по секундам, писать сценарий – длительный процесс, потом озвучивать, снимать подводки, монтировать. Рутинная скучная часть работы, но тоже, знаете ли, грех жаловаться… (Смеется).
— Если ребенок хочет стать журналистом — с чего ему начать?
— Самое важное – любить читать. Если есть любовь к чтению, то, по большому счету, ее достаточно. При большом желании и любви к чтению можно стать неплохим журналистом.
Если подробнее, то неплохо пойти учиться.
— ВУЗ или курсы?
— Не важно. Речь идет не об академическом образовании, а о получении знаний. В ВУЗе можно провести пять лет и ничего не вынести, а можно на трехчасовом мастер-классе взять столько, что вся жизнь перевернется.
— Какими качествами нужно обладать, чтобы стать успешным в вашей профессиональной деятельности?
— Об этом можно говорить только умозрительно. Сейчас на рынке журналистики есть очень разные примеры людей, наделенных взаимоисключающими качествами. Общие, наверное, — любознательность, порядочность, смелость.
— Пришлось ли чем-то пожертвовать на профессиональном пути?
— Не задумывался. Это чистой воды рефлексия, которая никуда не ведет, а только настроение портит. Но главная жертва – время, которое я провожу вне дома и вне семьи. Кто его знает, как сложилась бы моя жизнь, если… Все есть, как есть. И пока неплохо.
— Если можно было бы сменить профессию по мановению волшебной палочки, вы бы сменили?
— Нет. Я с безумным уважением отношусь к медикам, но понимаю, что не дано. Я бы, может, и стал главврачом районной поликлиники, но был бы бесполезен. Зачем? И так все хорошо.
— Каким вы видите себя через пять лет?
— Я надеюсь не сильно измениться, но планирую сильно вырасти в вопросах ведения дел. Я раньше бизнесом не занимался, но за пять лет надеюсь взрастить свое дело в делище.
— У вас есть путешествие мечты, которое вы еще не успели реализовать?
— Полно. Низовья Амазонки в Бразилии – там цивилизованные люди еще не появлялись, одни аборигены живут и с копьями бросаются на пролетающие вертолеты. В Гималаи хочу. Я там был, но хочу снова – чудесное место.
Хочу снять кино про жизнь негров-альбиносов – жуткая история. В некоторых африканских странах верят, что части тела альбиносов приносят удачу, здоровье, богатство и т.д. Шаманы активно используют их в ритуалах. В результате появились сотни охотников за головами. Альбиносов преследуют знакомые, соседи, родственники. Им нигде не скрыться. Их отлавливают, убивают или отрубают конечности и продают… Люди всю жизнь живут в страхе. Боятся своих же соседей. Это ужасно, и мне бы хотелось об этом снять фильм.
Очень много всего. Жизнь идет, много нового узнаешь, и многое оседает внутри.
— Отпуск вы как проводите: активно в экзотической стране или в шезлонге на пляже?
— Я не помню, когда я в последний раз был в отпуске. Мой любимый вид отдыха – яхта. Я каждый год стараюсь выбираться. Почти всегда поездки связаны с работой, но в какой-то момент я могу вызвать к себе семью и продолжить.
— Если ваш ребенок придет к вам и скажет: «Хочу стать журналистом!» — вы обрадуетесь?
— Генеральная идея такова, что я приму любой выбор ребенка, каким бы он ни был. Нет гарантий, что так и будет – все-таки до этого далековато. Но в профессии журналиста нет ничего плохого. Другое дело, что условий для настоящей журналистики все меньше. Но кто его знает, что будет в будущем?
— Что для вас «настоящая журналистика»? Тоже весьма субъективный термин.
— Нет, почему же? Объективный. Современная ситуация в прессе больше напоминает пропаганду, чем журналистику. Способы подачи информации служат определенным целям. Журналистика должна быть объективной – в этом ее суть. Всегда две стороны конфликта. Всегда прозрачная информация. Это написано в любом учебнике по журналистике.
— Несколько слов на прощание будущим журналистам
— Я вырос на книжной серии «Библиотека приключений». Знаю ее всю. Мне кажется, что она будет хорошим советом. Читайте приключенческие книги – в них есть все, чтобы вырасти хорошим человеком. Как у Высоцкого: «Знать, он верные книги в детстве читал». Наверное, это самое важное. И будьте честными, порядочными и любознательными. (Улыбается).
Автор текста: Ирина Замотина
Автор фото: Марк Подрабинек
Директор по маркетингу и PR incamp.ru